В последние год – два Александр Яковлевич, словно пылкий честолюбивый юноша, штурмует одну вершину за другой. 9 мая 1995 года исполнилась его заветная мечта: в день 50-летия Победы он дал на Дворцовой площади сольный концерт, который собрал около 200000 зрителей – абсолютный рекорд для отечественной эстрады!

Исколесив с концертами всю территорию бывшего СССР (от концертов в столовых на буровых в Тюменской области до аншлаговых сольников в московской "России" и питерском "Октябрьском"), он пел и в США, Канаде, Чили, Израиле, Австрии, Англии, Германии, Италии, Португалии.

Дискографию музыканта пополнили CD "Розовый жемчуг", "Вялотекущая шизофрения", "Горячая десятка" (новые версии золотых хитов А.Р.), четыре архивных лазера с записями начала 80-х, а также альбом "Спасибо, Саша Розенбаум!", на котором песни А.Р. исполняет Михаил Шуфутинский. Режиссер Евгений Гинзбург снял видеофильм "Бессонница" по песням и стихам Розенбаума. И тем не менее: По ТВ Александра увидишь редко. В "Песне года" никогда не находилось места для его новых стихов и мелодий. Не встретишь его в сборных концертах. Словом, живет, творит немного в стороне от эстрадных коллег. То ли сам устранился, то ли его "подвинули"?

М.С: Саша, получается, ты – белая ворона на нашей эстраде. Согласен?

А.Р: Скорей уж черный ворон.

М.С: Тогда кто же все остальные? Выходит, воронье?

А.Р: Ни в коем случае. Остальные — люди, артисты, которых устраивает то, чем они занимаются. И дай Бог им здоровья, счастья, успехов в работе и личной жизни. Меня же просто не устраивает то, чем живет и занимается российская эстрада сегодня – на 95 процентов не устраивает. Поэтому не хочу иметь ничего общего ни с этим 95-процентным искусством, ни с 95-процентными артистами, которые его исповедуют. И потом я – не черный ворон в отношении Кобзона, Лещенко, Винокура, Пугачевой, Арлазорова, Ротару, Толкуновой, Пресняковых, Маликова, Сюткина. А ничего общего не хочу иметь с попсой, что лезет из всех ТВ-щелей.

М.С: Почему твои песни столь редко звучат в исполнении других артистов? Не даешь или не просят?

А.Р: Ко мне никто не обращался. Я же не буду бегать и сам предлагать: "Ребята, ну возьмите у меня песенку!"

М.С.: Не "возьмите", а купите! Отстали от тусовки, Александр Яковлевич!

А.Р.: А я даром отдаю! Платите только авторские, как положено, а продавать за наличные — зачем?

М.С.: Эх, не знают люди своего счастья! Но, называя тебя белой вороной, я, честно говоря, иное имел ввиду. Ты избрал такой штучный жанр, что для него даже номинации не находится во всевозможных музыкальных премиях. Называют иногда его русским шансоном, но и тут Розенбаум не вписывается.

А.Р.: Что значит нет номинации?! Мой "Вальс-бостон" – это какая номинация? При чем тут шансон?! "Вальс-бостон" знают все.

М.С.: Да, великая песня! Может быть, лучшая в отечественной эстраде за последние двадцать лет. Но она не совсем характерна для тебя.

А.Р.: Перестань, Миша, ты же знаешь мой репертуар! Я тут на днях написал строчку: "Уясните себе с детства, графоманы-лопухи, у поэтов нету текстов, у поэтов есть стихи". Понимаешь? Вот этим, видно, я отличаюсь, в этом, значит, мой жанр. А номинаций достаточно. Как ты считаешь, вхожу я в номинацию "поэт-песенник"?

М.С.: Входишь флагманом!

А.Р.: А поэтами-песенниками у нас любят называть себя текстовики! Которые к поэзии имеют смутное отношение. Но дело не в терминах и номинациях. Просто я тружусь в жанре песни!

М.С.: Как и сотни других авторов и исполнителей! Почему же тебе удалось стать единственным, неповторимым? Вот и на твоей визитной карточке написано: "Александр Розенбаум". И все! Поделись секретом, как стать Розенбаумом?

А.Р.: Пожалуйста! Надо иметь собственное мнение, чтобы пронести его через всю жизнь. Надо иметь жизненные принципы — настоящие. Наверное, полезно иметь талант, определенный генотип, дар Божий, хотя в отношении себя – не мне тут судить. Необходимо желание трудиться – постоянно, тяжело, через "не хочу". Вот и все. Тогда тебя будут уважать, а если повезет, то и любить.

М.С.: Сегодня, когда понятие "дружба" повсеместно заменяется понятием "деловые, выгодные отношения", удивляет широкий круг твоих друзей.

А.Р.: Но у меня нет людей, с которыми мне выгодно дружить. Хотя друзей, по большому счету, у меня раз-два и обчелся. Много хороших приятелей, товарищей.

М.С.: Возможно их, как и меня, в общении с тобой привлекает не корысть и даже не пафос контактов со знаменитостью, а возможность посмотреть на мир, на свои и чужие проблемы глазами Розенбаума, а значит, чуть иначе: С тобой рядом, я заметил, как-то легче и проще думается, дышится.

А.Р.: Ты знаешь, я не устаю от общения. Мне одинаково интересны и солдат, и маршал, и безмятежный музыкант, и суперзвезда.

М.С.: Любая звезда – это лишь верхушка айсберга. У каждого есть своя команда, а, как говорится, свита правит короля.

А.Р.: У Розенбаума нет свиты. И никогда не было. Меня окружают близкие люди, которые помогают мне делать мое дело. Они меня не правят и никогда править не будут. Мной править не может никто.

М.С.: Но у слова "править" есть еще и значение "поправлять".

А.Р.: Поправлять – это да. Если поправляют, советуют Белла Михайловна Капустина, Игорь Портков, Раиса Симонова – моя команда! – то я соглашаюсь, но опять же, если вижу в этом резон.

М.С.: Саша, с годами ты и внешне, и в манерах, и в творчестве приобретаешь образ этакого мудреца, хотя многие, наверно, удивятся, узнав, что тебе всего 44 года. Можно ли утверждать, что былая твоя горячность уходит?

А.Р.: Когда дело касается принципов, – да, наверное, уходит. Дело даже не в возрасте, а в том, что я устал кричать в пустоту. Устал, чувствуя, что правда мало кому, на самом деле, нужна.

М.С.: Если кричать годы напролет, это может даже смешным показаться.

А.Р.: Да уж, скажут: "Вот сумасшедший!" Я не хочу казаться параноиком.

М.С.: Своим альбомом "Вялотекущая шизофрения" ты поставил диагноз обществу в целом. А какой диагноз доктор Розенбаум поставит нашей эстраде?

А.Р.: Тот же. Эстрада – часть общества, своего рода зеркальное отражение его.

М.С.: За последние пять лет многие энергичные, предприимчивые, думающие люди (среди которых немало твоих приятелей) круто поднялись, стали долларовыми миллионерами, заправляют большими делами, словом, решительно изменили свою судьбу. А ты все поешь.

А.Р.: В плане творчества эти годы у меня были не менее удачными, а по финансовым делам – нет. Я, наверное, многое упустил, но могу сказать совершенно честно, что каждая моя копейка заработана моими голосовыми связками вживую! По понятиям долларовых миллионеров, моя жизнь – определенная бедность, но она, как известно, не порок.

М.С.: Живешь в Петербурге в не самом престижном районе, в тесной квартире.

А.Р.: Если бы я тратил все силы на собственное благоустройство, то, наверное, жил бы по-другому.

М.С.: Неужели ты и вправду переживаешь? Может, просто устал. Ты ведь пятнадцать лет беспрерывно тянешь концертно-гастрольную лямку.

А.Р.: Не могу сказать, что не устал.

М.С.: И вслед за другими звездами можешь заявить: "Розенбаум уходит со сцены"?

А.Р.: Не на что жить будет! Хотя я не прочь помечтать о большом замечательном доме со студией, где бы можно было отрешиться от всего, творить, когда душа пожелает.

М.С.: По сути ты ведь остался бродячим артистом, который берет гитару и вместе с Беллой, Игорем и клавишником Сашей Алексеевым отправляется, куда позовут.

А.Р.: Ну, не "куда позовут", а туда, где ждет достойная работа.

М.С.: Как же и где ты побеждаешь эту усталость?

А.Р.: У меня действительно нет таких мест и средств снимать усталость. Могу бороться только, когда сажусь сочинять песни. Тут обо все забываю... Я вот все хочу на войну куда-нибудь в Таджикистан ( в конце 80-х А.Р. трижды бал в Афганистане. — М.С.) или, скажем, в Якутию – золото добывать, лес справлять или что-то в этом духе. Может, соберусь с силами, хотя я втянут в такую жизнь, что просто не могу ее не вести. Это не значит, что не люблю отдыхать, что не могу переключаться, но у меня на шаг влево – вправо просто нет времени.

М.С.: Можно ли из всего этого сделать вывод, что Розенбаум – трагический актер, музыкант, личность?!

А.Р.: Не могу сказать, что я несчастлив. У меня есть работа, в которой вся моя жизнь, и кто скажет – трагедия это или нет?

М.С.: Саша, на заре моей журналистской юности Алла Борисовна преподнесла мне урок. Сначала обстоятельно и доказательно ответила на все вопросы, а потом, выдержав паузу, улыбнулась и сказала: "А хочешь, Миша, на все эти вопросы я тебе дам сейчас совсем другие ответы?" Можно ли представить, что мы с тобой тоже смогли бы сделать совершенно другое интервью – легкое, беззаботное, из которого явствовало бы, что у тебя все о'кей, что ты весь такой счастливый, фортунистый?..

А.Р.: Нет, конечно. Никогда у нас такого интервью не выйдет, если будем говорить и писать правду. А в противном случае мы такого понапишем. Например, что отдыхал я в Португалии, а недавно еще и в Лондоне "отторчал" неделю.

М.С.: Ха-ха. Но ведь это правда!

А.Р.: Да, в том-то и дело, но в Португалии я был потому, что просто обязан хотя бы раз в год отдыхать с дочерью (Анечке – 19, она студентка педагогического института. – М.С.), ей необходимы солнце, воздух, море. В Лондоне я тоже был по делу, с концертами. Заодно и расслабился.

М.С.: В том нашем светско-безоблачном интервью мы бы непременно говорили, что Розенбаум усилием воли "завязал" три года назад и не только в рот ни капли не берет (исключая бутылку безалкогольного пива), но и регулярно ходит на тренировки в клуб бодибилдинга, где развлекается стокиллограммовой штангой.

А.Р.: Я не развлекаюсь. Просто забочусь о культуре тела.

М.С.: Мы могли бы поговорить о том, что Розенбаум держит элитный ресторан "Белла Леоне" (здесь перебывали многие западные и российские звезды, а Алла с Филиппом 15 марта 1994 года отметили в его стенах свою свадьбу. – М.С.), что он – вице-президент компании "Великий город".

А.Р.: Могли бы и никого бы не обманули. Но я не держу ресторанов, не занимаюсь побочным бизнесом – просто являюсь одним из совладельцев, акционеров, а стало быть, там лежат какие-то мои деньги.

М.С.: И тем не менее мне не хотелось бы, чтобы Розенбаум выглядел таким монументальным, отрешенным от звездно-светской жизни.

А.Р.: А я и не отрешен. С радостью встречаюсь с Володей Спиваковым, с колоссальным удовольствием общаюсь с Кириллом Юрьевичем Лавровым. Понимаешь? С радостью приду на тусовку, где будут Алиса Бруновна Фрейндлих, Лева Дуров, Веня Смехов. Я уже не говорю о Мстиславе Леопольдовиче Ростроповиче или Галине Вишневской, с которыми мы встречались и в Санкт-Петербурге, и в Нью-Йорке. Но таких светских тусовок крайне мало. Все люди занятые, погруженные в работу – как собрать их вместе? А попсовые тусовки меня раздражают.

М.С.: Но не обижает ли тебя такая ситуация: в последние годы ты активно творишь, а миллионы слушателей, можно сказать, зациклились на старых песнях Розенбаума? Какие песни из твоих недавних альбомов стали шлягерами, хитами?

А.Р.: Во-первых, хиты как самоцель меня не увлекают. Во-вторых, просто не рекламируют и не популяризируют Розенбаума, а магнитиздат нынче прежнего влияния не имеет. Но какие могут быть обиды. Число моих поклонников не убавилось – скорей наоборот. Залы полны, диски раскупаются. Я постоянно пишу новое, у меня нет с этим проблем. К тому же пришел момент реанимировать какие-то совсем старые вещи – и вот песни конца 60-х – начала 70-х вошли в мой альбом "Розовый жемчуг", который был выпущен в конце 1995 года, и войдут в двойной альбом "Возвращение на "Арго", который появится к осени 1996-го. Кстати, благодаря фирме "Союз" и моему товарищу, продюсеру Александру Фрумину, владеющему студией звукозаписи "Радио "Рокс" – Санкт-Петербург", мы с музыкантами группы "Братья Жемчужные" получили возможность работать в студии не месяц, не два, а более полугода, то есть по западному образцу, по-настоящему серьезно. Это действительно современный подход к бизнесу, а не нуворишество. Я люблю именно "old money" — старые деньги. Те, что зарабатываются тяжелым трудом, честным.

М.С.: Может ли все-таки Розенбаум еще раскрутиться?

А.Р.: Может. Это же элементарно. Забить ТВ и радиоэфиры. Но при этом поступиться принципами и пойти на поклон к тем людям, чья позиция в сегодняшней эстраде, скажу помягче и поинтеллигентней, мне не очень понятна.

М.С.: Честно говоря, задавая предыдущий вопрос, я был готов услышать от тебя: какая может быть раскрутка. Это не стиль Розенбаума!

А.Р.: Я открыт для предложений, но хочу, чтоб ко мне относились как и полагается в приличном обществе – с должным уважением. Я никогда не наберу первым номер и не скажу в трубку: "Родные мои, мечтаю на "Песню-96", на все согласен, только покажите!" Никогда ни у кого не просил, а если меня не уважают, то и разговоры закончены.

М.С.: Господи, хотел бы я посмотреть на такого человека в нашем шоу-бизнесе, который сказал бы: "Не уважаю Розенбаума!"

А.Р.: Миша, а в чем же тогда дело?!

М.С.: Мне вот интересно, в этом твоем образе сильного, бескомпромиссного человека, обнажающего суть всякого явления, ты родился или же закалил себя в борьбе?

А.Р.: Таково мое естество. К сожалению. Или к счастью? Но меня и жизнь закалила. Я, может быть, и хотел бы быть послабее. Но понимаешь, не могу я себе сам этого позволить.

1996 г.