Северная надбавка, 7.
Евгений Евтушенко
Аэропорт "Домодедово" -
стеклянная ерш-изба,
где коктейль из "Гуд бай!"
и "Покедова!"
Здесь можно увидеть индуса,
летящего в лапы
к Якутии лютой,
уже опустившего уши
ондатровой шапки валютной.
А рядом - якут
с невеселыми мыслями о перегрузе
верхом восседает
на каторжнике-арбузе.
"Je vous en prie..." -
"Чего ты,
не видишь коляски с ребенком,-
не при!"
"Ме gusta mucho
andar a Sibeia..."
"Зин, айда к телевизору...
Может, про Штирлица новая серия..."
"Danke schon! Aufwiedersehen!.."
"Ванька, наш рейс объявляют -
не стой ротозеем!"
Корреспондент реакционный
строчит в блокнот:
"Здесь шум и гам аукционный.
Никто не знает про отлет,
Что ищет русский человек
в болотах Тынд и Нарьян-Маров!
От взглядов красных комиссаров
он совершает свой побег..."
Корреспондент попрогрессивней
строчит,
вздыхая иногда:
"Что потрясло меня в России -
ее движенье...
Но куда?
Когда пишу я строки эти,
передо мной стоит в буфете
и что-то пьет -
сибирский бог,
но в нашем,
западном кремплине.
Альтернативы нет отныне -
с Россией
нужен диалог!"
А кто там в буфете кефирчик пьет,
в кремплине импортном,
в пляжной кепочке!
Петр?
Щепочкин?
Пьющий кефир?
Это что -
его новый чефирь?
"Ну как там,
в Сочи?"
"Да так,
не очень..."
"А было пиво?"
"Да никакого.
Новороссийская квасокола".
"А где же загар!"
"Летит багажом".
"Вдарим по пиву!"
"Я лучше боржом".
"Вшили "торпеду"
Сдался врачу?!"
"Нет, без торпед...
Привыкать не хочу".
И когда самолет,
за собой оставляя свист,
взмыл в небеса,
то внизу,
над землей отуманенной,
еще долго кружился списочный лист,
Щепочкиным
не отоваренный:
"Зам. нач. треста Сковородин -
в любом количестве валокордин.
Завскладом Курочкина,
вдова,-
чулки из магазина "Богатырь".
Без шва.
Братья - геодезисты Петровы -
патроны.
Подрывник Жорка -
нить для сетей
из парашютного шелка.
Далее -
мелко -
фамилий полста:
детских колготок на разные возраста.
Завхоз экспедиции Зотов -
новых анекдотов.
Зотиха -
два -
для нее и подруги -
японских зонтика.
Для Анны Филипповны -
акушерки -
двухтомник Евтушенки.
Дине -
дыню.
Для Наумовичей -
обои.
Моющиеся.
Воспитательнице детсада -
зеленку.
Это - общественное.
Личное - дубленку.
Парикмахерше Семечкиной -
парик.
Желательно корейский.
С темечком.
Для жены завгара -
крем от загара.
Для милиционера
по прозвищу "Пиф-паф" -
пластинку Эдит
(неразборчиво]
Пьехи или Пиафф.
Для рыбинспектора
по прозвищу "едрена феня" -
блесну "Юбилейная"
на тайменя.
Для Кеши-монтера -
свечи для лодочного мотора.
Для клуба -
лазурной масляной краски,
для общежития -
копченой колбаски,
кому -
неизвестно -
колесико для детской коляски,
меховые сапожки типа "Аляски",
Ганс Христиан Андерсен "Сказки".
Летал и летал
воззывающий список,
как будто хотел
взлететь на Луну,
и таяло где-то,
в неведомых высях:
"Бурильщику Васе Бородину -
баночку пива.
Хотя бы одну".
