Красноярская ассоциация бардов "КРАБ" после недавней презентации организовала и провела концерты Александра Городницкого, Валерия Кузнецова. Ларисы Ялынской и Евгения Савельева. Успех очевиден. Сейчас закипела работа по составлению сборника произведений бардов. "А давайте-ка вспомним, с чего все это началось?" – обратился к старейшинам – соучредителям "КРАБа" Николай Еремин, Виталий Крейндель, Юрий Бендюков, Адольф Мельцер охотно откликнулись на это предложение.

Н.Е. – Виталий, у тебя феноменальная память, ты все помнишь, все знаешь, поэтому основные вопросы – к тебе. В каком году проявили себя красноярские барды и менестрели?

В.К. – А когда вы все стали победителями-лауреатами? В 1967-м! В Технологическом институте был конкурс. Участвовало свыше 30 человек. Победили – Юрий Бендюков, Николай Еремин, Адольф Мельцер и Николай Молтянский...

Ю.Б – Была еще одна девушка, которой я все подыгрывал на гитаре... Мы с ней и по телевизору выступали – Валя Федорова... А состоялся фестиваль в ноябре, и организовал его клуб "Горизонт", организатор – Виталий Крейндель.

Н.Е. – Клуб этот, он "при ком" был?

В.К. – При горкоме комсомола! Никакого КСП еще не было. Был молодежный клуб "Горизонт", который принял эстафету от вечеров в кафе "Мана", где блистали эрудицией и Солнцев, и Яхнин, и Оскар Кузнецов... И Майя Борисова, по-моему, она была еще в Красноярске...

Н.Е. – Какие интересы он охватывал, этот клуб?

В.К. – Первым его начинанием был джаз. Тогда еще гонимый. Образовалась единственная естественная отдушина для красноярских джазменов. Потом мы организовали секцию авторской песни. Потом – секцию литературных вечеров. Был у нас и председатель – Вадим Лифшиц. И все ему помогали. Ира Круглянская – позже она стала журналисткой и работала в газете "Известия"... Организовали мы и выставку молодых художников. Но, к сожалению, все начинания были на грани фола в плане официальных разрешений. Джаз был в немилости... И молодые художники – тоже. Они уже принесли свои картины, выставка должна была открыться в краеведческом музее, но – не хочется называть фамилии маститых, ныне живых, которые выставку быстренько зарубили, на корню, хотя была готова уже афиша...

Н.Е. – А ведь были и афиши бардов, которые приезжали в Красноярск по приглашению клуба?

В.К. – Были, но сначала состоялся наш, Красноярский фестиваль авторской песни. Помнится, он прошел с колоссальным успехом. Зал был переполнен. Боялись, что обрушится балкон. Успеху способствовали два момента. Во-первых, это был самый конец идеологической "оттепели". На радиостанции "Юность" пели Визбор, Якушева, Окуджава. В жизни – костры, романтика. То есть, момент был уловлен здорово. Это, конечно, не заслуга организаторов, а заслуга времени и бардов. А во-вторых, была и заслуга организаторов. Было единство, энтузиазм. Мы заинтересовали художественную самодеятельность, столбистские компании, институты, заводы, школы – все были в кругу наших интересов – и солисты, и ансамбли. Ансамбль университета сменялся на сцене столбистской компанией "Прометей"... Пел известный впоследствии истинный столбист Ферапонтов, по прозвищу "Седой"... Было достигнуто единство и взаимопонимание, которые способствовали успеху.

Н.Е. – Юра, ты часто ходил на "Столбы". В какой избе ты пел?

Ю.Б. – В "Беркутянке"...

В.К. – Вот видишь. "Прометей" был, "Беркутянка" была, "Грифы" были на нашем фестивале...

Н.Е. – А как оказалось, что мы очутились в одном поезде, везущем нас на фестиваль бардов в Новосибирск весной 1968 года?

В.К – О, это было очень интересно! Вадим Лифшиц, председатель "Горизонта", активно в этом участвовал. Художник нашего клуба Геннадий Алдонин недавно заметил мне – удивительно, как мы прошли тогда через все административные и цензурные рогатки? Удивительно! Печатали афиши – без ЛИТО, размножали их и билеты на множительной технике – без всякого контроля... Это сейчас звучит парадоксально: под крылом горкома комсомола во главе с Юрчиком... Ну, сейчас понятно, как мы – я надеюсь все одинаково к нему относимся... А тогда он, я не могу сказать, что очень помогал, но все же помогал – тем, что вел себя очень спокойно и не мешал, давал помещение, и только при его, так сказать, молчаливом согласии вообще все это могло существовать. Хотя, конечно, в критический момент он, в силу своих комсомольско-коммунистических традиций, всех нас предал. Но об этом – отдельный разговор, как "Горизонт" скончался в одночасье. Нет, не при помощи Юрчика, но при его молчаливом согласии. Он соглашался и на то, чтобы клуб был, и на то, чтобы его не было. Ему было, как видно, безразлично это дело. Но тем не менее я считаю, что только благодаря его молчаливому согласию мы некоторое время просуществовали.

Н.Е. – Интересно, как был организован сам процесс отправки участников на Новосибирский фестиваль? В частности, откуда деньги взялись?

Ю.Б. – Это был чистый энтузиазм "Горизонта".

В.К. – Откуда взялись деньги на поездку? Ну, во-первых, до этого было несколько платных концертов. К нам приезжали Пинчук и Лосев. Это был первый концерт. Потом Кукин и Вихорев. Потом были свои концерты. Например, в первом отделении пел Александр Шемряков, а во втором – Бендюков и Еремин. И вот эти деньги шли на счет горкома комсомола, поскольку у "Горизонта" своего счета не было, а потом использовались... А ведь мы получили из Новосибирска приглашение! Начались какие-то звонки, переговоры...

Н.Е. – На выставке, посвященной бардам и менестрелям, в Культурно-историческом центре, недавно я видел выставленное в стеклянной витрине это приглашение. Меня удивило, что оно сохранилось и что все фамилии приглашенных – черным по белому будто сегодня выведены.

В.К. – Да, было приглашение, были звонки. В Новосибирске уже знали про нас, а ведь фестиваль охватывал многие города.

Ю.Б. – И вот мы, четверо приглашенных, поехали туда... Но ведь кто-то еще ездил?

В.К. – Лифшиц был. Был рядом с нами и болел за нас Ершов. Помните Ершова? Я его тога хорошо знал. Ныне он – доктор наук. Ездил Геннадий Алдонин. То есть, команда болельщиков у нас была!

Ю.Б. – Это произошло в марте 1968 года.

Н.Е. – Мы приехали в Академгородок, тишина, белочки по деревьям прыгают... На здании Дома ученых – афиша Ивана Драча, украинского поэта, он был здесь накануне...

В.К. – Да, Академгородок под Новосибирском являлся тогда, скажем так, прибежищем контр-культуры. Туда приглашали поэтов, композиторов, художников, представителей неформальной культуры... Там открылась первая выставка Фалька... Активно функционировал клуб "Факел". Он первый в стране ввел хозрасчетные отношения, брал хоздоговорные схемы. "Факел" и организовал этот фестиваль.

Н.Е. – Сколько дней он продлился?

В.К. – Дней пять... А вы помните, что первый концерт вы вели – Бендюков и Еремин.

Ю.Б. – Я это помню. И ведь сначала кто-то из хозяев все же бросил ложку дегтя в бочку с медом и сказал:

– А ведь мы не звали вас, ребята... Ну, да ладно, раз приехали, найдем вам места в общежитии... – Может, чтоб в гостиницу нас не устраивать, сказал так? И начали мы устраиваться в общежитии. Действительно, белки за окном прыгают... Вдруг приходят какие-то ребята и говорят: так и так, вы нас, конечно, извините, извините за несердечный прием, но дело вот в чем: в Доме ученых надо открывать фестиваль. Никто еще не приехал. А вы приехали. Открывайте концерт! Пойте, что можете и сколько можете, спасайте ситуацию! И мы с Колей Ереминым отпели первое отделение...

В.К. – У меня и пленка есть, сохранилась.

Ю.Б. – Так вот мы и открыли фестиваль. Вскоре и Александр Аркадьевич Галич подъехал...

А.М. – А я тогда вообще чувствовал себя неловко, потому что у меня голос сел, и я петь не мог. Простыл...

В.К. – А Юра вышел и сказал: – Нет, я не Мельцер, но я за него... И спел несколько его песен... Про фестиваль был снят тогда фильм, много статей написано. Был там заснят и Галич. Хотя недавно прошел телефильм по второму каналу. Цитировали бардов, а вот Галича почему-то не показали. Были только его фотографии и голос за кадром. Диктор сказал, что киносъемок Галича с фестиваля не могли найти. Хотя есть фильм о фестивале, и в нем – кадры, посвященные Галичу...

Н.Е. – Меня поразила оперативность, с которой распространялись записи концертов. Едва мы с Юрой Бендюковым пропели свою программу – возвращаемся за полночь в общежитие, а там, в вестибюле, стоят люди – буквально в затылок друг другу дышат – и уже слушают запись нашего концерта.

В.К. – Конечно, было здорово! Песни звучали из всех окон... Но, что странно – тем авторам, которые пели в Академгородке, в самом Новосибирске петь запрещали... Академгородок – это была какая-то удивительная, свободная, самостоятельная территория. Как тогдашние власти допустили? – до сих пор не очень понятно, однако, так было.

Ю.Б. – А потом были ночные концерты – по всему Академгородку. Выступали мы и в кинотеатре, в огромном зале, уже после двенадцати часов. И все участники пели до двух часов ночи, и Галич пел...

А.М. – И вскоре была статья в газете, там говорилось, что барды выплеснули на город ведро помоев...

В.К. – Эта статья была в местной газете уже на второй день. Газета хранится у меня. А статья называется "Песня – это оружие", и подпись – Мейлах, член Союза журналистов, участник Отечественной войны. Как Галич спел на этом фестивале всенародно – так для него пение и закончилось после этой статьи. И начались официальные гонения. Автор наехал и на Галича, и на Чеснокова, председателя Московского клуба авторской песни, который позволил себе спеть: "А я чешу, чешу ногу и начесаться не могу!" Мол, что это такое, да как это можно?

А.М. – Пел там еще человек в коротких штанах по фамилии Бруштейн, доктор наук...

В.К. – Нет, тогда он не был доктором наук, а после этого фестиваля ему так и не дали возможности защититься, по моим данным он был вынужден уехать и защищаться где-то в Одессе. Все организаторы были подвергнуты тем или иным репрессиям. Ну, это боком вышло и нам. Наш "Горизонт" просто жестко закрыли.

Н.Е. – А кто еще выступал рядом с нами? Бережков, помню, был.

В.К. – О, Бережков! Это один из группы "СМОГ" – Самое Молодое Общество Гениев. Был в этом обществе и поэт Леонид Губанов. Недавно, наконец-то, вышла в свет книга его стихотворений. Она сейчас продается в Москве. Константин Кедров в газете "Известия" назвал Губанова гениальным поэтом. А Бережков, кстати, пел песни на стихи Губанова. Бережков, когда выступал, мне кажется, даже бравировал, что они подвергаются гонениям и подчеркивал, что он работает грузчиком в издательстве "Недра", то есть, как я помню, пути ко всем другим работам были ему уже перекрыты... Александр Дольский впервые ярко заявил о себе здесь, на фестивале. А все мы приняли его на ура... Это был его звездный час... Там Крупп пел... Пародист из Свердловска... Но ведь там были не только песни, там были дискуссии, диспуты, кстати, в них принимал активное участие и наш Геннадий Алдонин. В фильме есть фрагмент, в котором он себя увидел. Я вспоминаю эпизод одного диспута, связанный с Галичем. Он что-то говорил, и вдруг какой-то комсомольский деятель прервал его, выкрикнув прямо в лицо: – А вы кто такой, что вещаете тут и учите нас жить и поете песни такого содержания? – А Галич вежливо ему и отвечает, что он имеет честь быть членом Союза журналистов, членом Союза кинематографистов и выступает по поручению его партийной организации за работу с молодежью... Ну, естественно, что комсомолец сел и уже больше не поднимался. Потому что он и ему подобные формально все эти титулы очень любили и почитали... А вы помните, чем еще закончились концерты, кроме пленок, разошедшихся по всей стране? Публикацией Юрия Бендюкова во всесоюзном журнале "ТУРИСТ"! У меня есть этот номер журнала, и в нем – страница с Юриным автографом. Помните, как глубокой ночью к нам в комнату пришел корреспондент "Туриста" и попросил песню? Как мы записывали слова и ноты – до самого утра?

Уходит юность к вершинам белым,

Шагает всюду под небом синим,

Шагает юность тропою смелых –

Туда, где трудно, где место сильным...

Н.Е. – Она появилась в печати очень быстро, месяца через два-три...

Ю.Б. – Нет, позже, я получил гонорар где-то в сентябре...

В.К. (шутит) – Гонорар получил, а бутылку нам не поставил!.. Конечно же, резонанс был огромным. Вы пели – а по рукам ходили магнитофонные ленты... Я был в очередном походе, в Прибайкалье, и на какой-то станции, где была пересадка на другой поезд, рядом сидели ребята – и вдруг они запели песню Юры...

Н.Е. – Огромный резонанс, масса положительных эмоций, и все же – закончился фестиваль, и закончился клуб "Горизонт". Как это произошло?

В.К – Рассказываю. Клуб "Горизонт" закончился для нас еще более или менее нормально. Объясню, почему. Мы вернулись с фестиваля, окрыленные успехом исполнителей и авторов песен. Получили известность. Все, как будто, нормально. Следующим мероприятием значился концерт Клячкина в Красноярске. Клячкин – тогда уже известный автор, песни его ходили в записях, и вся страна их пела. Мало того, он пел их на Всесоюзной радиостанции "Юность". Давал интервью, в газетках печатался. Мы его пригласили, изготовили афиши, продавали уже билеты... Некоторые представители предприятий буквально со слезами на глазах вымаливали у нас лишние билеты, убеждали, что товарищи их не поймут, если они вернутся с пустыми руками... И вот в этот момент нас вызвали на беседу в горком партии. К заведующей идеологическим отделом т. Силковой. Тогда Юрчик и предал нас своим молчанием. Вызвала нас она и сказала, что, мол, вы ребята хорошие, но, тем не менее, начали нехорошими делами заниматься... Вы Клячкина пригласили? Пригласили. А ведь он не должен петь в Красноярске! Но почему, возразили мы, ведь он по радио поет! И в Москве, и в Ленинграде... Но идеологический секретарь сказала: что можно в Москве и Ленинграде, нельзя в Красноярске, и намекнула, что запретил, мол, вышестоящий комитет... Я почему говорю, что все еще хорошо закончилось? Если бы они знали, что на фестивале мы получили принципиальное согласие приехать с концертом от Галича... То ли знали, то ли делали вид, что не знают, только концерт Клячкина запретили. А для нас это был момент достаточно позорный и принципиальный. "Или Клячкин, или мы уходим!" – заявили и Лифшиц, и Кравченко, и я. Нам говорят, да нет, оставайтесь, занимайтесь художественной самодеятельностью. Я, конечно, упрощаю этот разговор, но смысл его был такой: "Нет, Клячкина здесь не будет!" – сказали они. "Тогда нас не будет в клубе!" – сказали мы. И на этом наша деятельность закончилась.

Ю.Б. – После фестиваля был страшный удар по бардам – по всей стране...

В.К. – А концерт Клячкина все же состоялся – но уже через много лет. "Горизонт" скончался, но дело его продолжает жить.

Н.Е. – Был ведь потом и КСП, и фестивали на острове "Сосновом"?

Ю.Б. – Да, через несколько лет уже я взялся за организацию бардов в клуб самодеятельной песни... Мне помогали Сережа Попов, Володя Хаскин, который однажды очень здорово сказал: "Ребята! Давайте гордиться своим городом, ведь у нас самые лучшие песенные традиции!" И мы опять начали с нуля. Сережа Попов был выдвинут в президенты КСП, я стал художественным руководителем. Новый бум авторской песни пришелся на 1986 год. Возникла идея теплохода, идея провести песенный фестиваль на острове Сосновом, где нет клещей, которые могут нас укусить... Но до этого были организованы секции в Железнодорожном районе и Зеленой Роще... Были творческие группы – и концерты были классные. Не было никаких билетов... В клуб приходили все, кто хотел о себе заявить, кто хорошо пел, но не умел играть на гитаре, и все, кто играл, сочинял музыку, стихи...

Н.Е. – Где вы собирались?

Ю.Б. – В Доме учителя. У нас был специальный день открытых дверей. Набиралось до 60-70 человек. Приходили просто чаю попить и посмотреть друг на друга – но в углу стояла аппаратура, микрофон – и любой мог подойти, спеть песню. Особенное значение придавалось вечеру под названием "Последний четверг". Был зал, который вмещал всех желающих из Дивногорска, Сосновоборска, Девятки... Если ты на этом вечере зарабатывал "бис" – ты получал признание и право выйти на большой концерт. Были случаи – подойдут к микрофону никому неизвестные девчонки, как забабахнут на "бис" – и все...

Н.Е. – Кого из известных бардов приглашал КСП?

Ю.Б. – В Красноярске побывали и Дольский, и Визбор, и Кукин, и Дулов... Ким приезжал несколько раз. Луферов... Эти встречи и концерты состоялись исключительно благодаря поддержке энтузиаста бардовской песни, альпиниста, ученого Бориса Порфирьевича Соустина. Он переехал из Томска и стал работать в Политехническом институте, где и проходили многие встречи. Он лично знает всех бардов, и не было бы у нас в Красноярске Соустина – не было бы многих концертов...

Н.Е. – Был "Горизонт", был "КСП", теперь вот– есть "КРАБ". Очень активно взялся за дело Евгений Савельев. Сочиняют новые песни и поют Светлана Филиппова, Геннадий Васильев, Валерий Кузнецов... Виталий, что бы ты пожелал новому поколению бардов?

В.К. – Мне очень хочется, чтобы Красноярская ассоциация бардов продолжала все лучшее, что было, поддерживала все талантливое, чтобы продолжались концерты, выходили в свет пластики, сборники и чтобы в ассоциации по-прежнему царил дух взаимопонимания и дружбы!

Н.Е. – А я желаю всем крепкого здоровья!

Николай ЕРЕМИН